Глава тридцать четвертая
^ ПЕРЕД ПОЕЗДКОЙ В ГОРОД
Сборы эти происходили в пятницу вечером, а утром в тот же день, сидя на
утесе, Динка очень волновалась:
- Завтра суббота. Но как же я поеду - ведь мама тоже едет с утра!
- А я выйду на пристань да погляжу. Как она проедет, так и мы следующим
пароходом, - успокаивал ее Ленька.
- Да как же ты поглядишь - ты ведь мою маму не знаешь совсем!
- Как - не знаю! Я всех твоих уже знаю, - усмехнулся Ленька.
- Да откуда же? - удивлялась Динка.
- Ну, как откуда... Забегу, повешу флажок и загляну за забор, а то и
вечером иногда - заскучаю и подойду к твоей даче... Я один раз почти у
самой калитки стоял, как раз вы мать встречали. Вот эта Алина твоя была и
другая... как ее, Мышка, что ли?
- Мышка! - радостно подтверждает Динка; ей приятно, Что Ленька видел всех,
кого она любит. - Мышка, Мышка!
- Ну вот! И ты тут была, все к матери жалась, а потом и тетка твоя вышла...
- Катя! - подсказывает Динка и тихо опрашивает: - А где же ты стоял, Лень?
- Да там... за уголком... Постоял да пошел... Вы - в дом, а я - на баржу:
боялся, как бы хозяин не приехал... - задумчиво вспоминает Ленька.
- А вдруг он как-нибудь днем приедет? - беспокоится Динка.
- Нет, днем он не приезжает. Либо утром, либо уж вечером. Да теперь уж
скоро. Целая неделя прошла... Я все вымыл, вычистил на барже, только вот
крупы маленько подъел. Вроде немного брал, а заметно...
- Побьет он тебя? - шепотом спрашивает Динка.
- Может, и побьет... Ну, да ведь в последний раз. Динка испуганно
цепляется за его руку:
- Я не хочу, Лень... я не хочу и последнего раза...
- Ну, не будет он, не будет... Что ты какая жалостливая, - ласково утешает
ее Ленька и, чтоб переменить разговор, вспоминает, как он жил у птичницы,
как ходил далеко-далеко в лес, каких видел там птиц и зайчишку один раз
поймал, серого, пушистого. Поймал да выпустил. - Плачут ведь зайцы, как
дети маленькие. Я и побоялся обидеть его... А еще я один раз лису видел...
- рассказывает Ленька. Но девочка не слушает его и думает о другом.
- А добрая была птичница? - спрашивает она.
- Птичница-то? Нет. Конечно, она не била меня и есть давала... Но только
пустое сердце у нее!
- А вот у того, что тебя читать учил, тоже пустое сердце? - с интересом
опрашивает Динка.
- Ну нет... что ты... Тот настоящий человек, все он понимал. Шел бы я за
ним, куда он захочет! Только нет его... Настрадался я тогда об нем... И не
встречал таких больше...
Ленька еще долго рассказывает о своей жизни, потом начинает рассказывать
Динка.
- У нас все хорошие, одна я плохая... - говорит она.
- Чем же это ты плохая? - Да многим... Не слушаюсь никого...
- Что же ты не слушаешься? Мать любишь, а не слушаешься? - серьезно
спрашивает Ленька.
- А как же мне быть? Если бы я слушалась, то мне бы надо дома сидеть и
никуда носа не высовывать... Мама очень добрая, но если бы она увидела
меня на этом утесе да еще на этой доске... - Динка махнула рукой и
засмеялась. - Для нее же это прямо неописуемая доска!
Ленька помрачнел:
- Я сделаю... Я уже надумал, как сделать. Я чегой-то и сам стал бояться...
прямо поджилки у меня трясутся - ну-к упадешь ты!
- Да не упаду! Я уж привыкла. А если упаду, ты никому не говори, что мы
вместе были. Прямо беги тогда скорей на биржу, а то еще придерутся к
тебе...
- "Беги"! Да что я, не человек, что ли? И какая мне жизнь после этого -
так и будешь ты у меня перед глазами стоять... Нет, уж тогда некуда мне
бежать, - вконец расстроился Ленька.
- Да не упаду, не упаду, не бойся! - опять засмеялась Динка.
- Я сделаю... вон гляди, как я сделаю. - Ленька вынул карандаш и начал
что-то рисовать на камне. - На каждом краю по два столбика вкопаю, и на
них тугие крючки сделаю, и перекладины пристегивать буду к ним. А между
тех столбов доску положу и тоже на крючки ее пристегну к столбам, поняла?
- Ничего не поняла! - весело сказала Динка.
- Ну, поняла не поняла, а переходить будешь, как барыня! - довольный
собой, ответил Ленька.
- И без тебя буду переходить? - поинтересовалась Динка. - Ну, если,
например, ты в городе будешь, а я захочу сюда прийти, перейду я?
- Сроду не перейдешь! Слышь, Макака! Чтоб этого у тебя и в мыслях не было!
- испугался Ленька. - Не велю я тебе одной, понятно? Чтоб ни в каком разе!
Клянись мне сейчас на этом же СВМАМОМ месте!
- Да я и доску не перекину, что ты!
- Доску ты, может, и перекинешь - высохла она, легонькая стала, да и
нешироко тут, но все это ни к чему... Не хочу я, чтоб ты одна шла...
Клянись - и все тут!
- Клянусь своим честным именем и гробом... - быстро начала Динка.
Но Ленька остановил ее:
- Не так. Говори за мной: "Клянусь никогда и ни при каком разе не
переходить одна на утес! Пускай, ежели нарушу эту клятву, хозяин
исполосует Леньку до смерти..."
- О! - замахала руками Динка. - Сроду я не пойду, если так! Зачем ты меня
пугаешь?
- Ну, помни! - сказал Ленька, успокаиваясь. - Клятва твоя дадена!
Оба помолчали.
- Лень, а Митрич уже дал тебе рыбу? - спросила Динка.
- Утром даст. Ночью наловит еще. Я и сам с Федькой пойду. Если что поймаю,
тоже на базаре продам. А ты корзинкой будешь ловить?
- Ну, а чем же мне еще? Известно, корзинкой. Удочку я вделал себе, но
что-то не клюет на нее. Бамбуковую бы надо... Вот заработаю - так куплю!
- А у Федьки ведь тоже плохо ловится - он и не продает никогда!
- Да, конечно, у берега какая рыба? Лодку бы надо, а где ее взять?..
Митрич любит один ездить, он и места знает, да Федьку не берет туда, -
рассказывал Ленька
- Лень, а ты бы ездил один на лодке?
- Что ж! Я гребу хорошо, я и один и с Федькой бы ездил, если бы от хозяина
ушел, но про это и думать нечего: лодка, она дорого стоит. Вот один рыбак
за старую пять рублей просит...
Дети еще долго беседуют на утесе... Потом Ленька вдруг вскакивает на
камень и, прикрыв глаза рукой, смотрит на Волгу.
- Слышь, Макака?.. Пароход какой-то показался, не "Гоголь" ли?
- "Гоголь"? - пугается Динка. - Пойдем скорей, скорей, а то я пропущу маму!
Ленька осторожно переводит ее по доске. - Завтра крючки куплю, - говорит
он.
Глава тридцать пятая
^ ВЕСЕЛЫЙ БАЗАР
С вечера Динка долго не могла заснуть и все придумывала себе всякие
неудачи: то ей казалось, что Митрич возьмет у Леньки свою рыбу и поедет на
базар сам, то она со страхом думала, что неожиданно появится хозяин баржи
и о поездке уже нечего будет и думать...
Но все обошлось благополучно, и утром, после отъезда матери, на заборе
появился долгожданный флажок. Динка схватила приготовленные еще с вечера
сухари и мгновенно исчезла.
Когда Никич, поглядев на свои часы, зазвонил в свой звонок, Динка уже
слезла с парохода и шла рядом с Ленькой по незнакомым улицам города.
Ленька нес на плечах тяжелую корзину, а Динка ничего не несла и, забегая
вперед, забрасывала мальчика вопросами:
- Мы раньше будем торговать, Лень, а потом пойдем на карусель?
- Раньше расторгуемся, - тяжело дыша, отвечал Ленька и останавливался,
чтобы переложить корзину на другое плечо.
- А как мы будем продавать рыбу, Лень, - по десяткам или по пяти? А может,
кто-нибудь даст нам весы и мы будем вешать?
- Кто же нам даст весы? По штукам будем продавать, Тут ведь разная рыба. Я
и свою сверху положил, да вряд ли кто купит - все больше плотва у меня.
- А мы, Лень, давай подороже просить, чтобы побольше денег заработать,
ладно?
- Какая цена у всех, ту и мы будем спрашивать. Да хоть бы так раскупили,
чего уж тут думать - подороже! Рыбы на базаре много.
Динка замолкала, с любопытством оглядываясь по сторонам. Немощеные, кривые
улички с деревянными домиками, непросыхающая грязь на дороге, покосившиеся
ворота, лавчонки на углах... У одной такой лавчонки Ленька поставил на
землю корзину и остановился передохнуть. Динка прочитала вывеску
"Бакалейные товары" - и сунулась вслед за людьми в раскрытую дверь.
- Куда ты? - окликнул ее Ленька.
- Я сейчас... Только посмотрю.
В лавке теснились женщины и подростки. В спертом воздухе носился запах
керосина и селедок. Под стеклом лежали конфеты в бумажках, высохшие
тянучки и слойки. Толстая женщина шлепала на весы селедку и, обтерев руки
о бумагу, вешала там же сахар, потом цедила из бочки керосин и считала
деньги..
- Не дам, не дам! - сердито говорила она какой-то женщине в старом
коричневом платке. - За вами и так долг с прошлого месяца...
Но женщина не уходила и, пропуская вперед других покупателей, стояла у
прилавка, время от времени тихо повторяя:
- Да я отдам... Мне бы только крупички маленько... Динка, сморщив нос,
оглядела лавку, просунулась между покупателями к конфетам под стеклом и,
не ощутив желания съесть хоть одну из них, вышла.
- Мне бы крупички... - донесся до нее уже в дверях голос женщины.
- Лень, там нищая просит... В лавке тоже, значит, стоят нищие? - со
вздохом сказала она и пожала плечами. - Крупички ей надо...
Ленька поднял на плечи корзину и, ничего не ответив, потел вперед. Динка
шла за ним и от нечего делать читала ВВСКИ. На одной лавке с большими
стеклами половина вывески была оторвана, и на уцелевшей половине
значилось: "закус..."
- Леня, что это за такой "закус"? - спросила она.
Но Ленька свернул за угол, и перед глазами Динки неожиданно открылась
грязная площадь с телегами и распряженны-м.и лошадьми; повсюду валялись
солома, огрызки недоеденных огурцов, гнилых фруктов и овощей. Между возами
ходили люди, торгуя картофель и яблоки. Тут же продавались лопаты, грабли,
табуретки, скалки и детские, выкрашенные в розовый цвет низкие колясочки с
деревянными колесиками. Немного поодаль от возов теснилась масса народу,
оттуда доносились звонкие голоса торговок и разносчиков.
- Вот и базар, - сказал Ленька. - Сейчас пройдем толкучку и прямо в рыбный
ряд станем.
- А что это за толкучка, Лень? - опросила Динка, стараясь держаться ближе
к товарищу; слово "толкучка" было чем-то связано с именем дедушки Никича.
Ленька, толкая всех своей корзиной, врезался прямо в толпу людей, которые
сновали взад и вперед, держа на руках разное тряпье и выкликая покупателей:
- Вот, кто без штанов, подходи! Вот, кому одеяло! Продам недорого!
Некоторые, сложив в кучку свое тряпье, стояли тут же молча проходившие
женщины и мужчины рылись в этом тряпье, встряхивая и разглядывая на свет.
- Что это они, Лень, с себя одежду продают, как наш дедушка Никич? -
поинтересовалась Динка.
- Либо с себя, либо краденое... Тут и беднота, тут и жулики толкутся.
Держись за меня, а то затрешься в толпу да еще потеряешься.
Динка со страхом вглядывалась в испитые, изможденные, а иногда и опухшие
от водки лица и, протискиваясь за Ленькой сквозь толпу, крепко цеплялась
за его штаны.
- Да ты держись за ремень! Порвешь штаны, кто отвечать будет? - недовольно
говорил Ленька. Ой устал, на лбу его выступили крупные капли пота, руки
занемели.
Они прошли птичьи ряды, где кричали и бились куры, которых хозяйки тащили
прямо за ноги, головой вниз; прошли мясной ряд со столами, на которых было
навалено горой мясо, а рядом стояли огромные пни, окровавленные и
изрубленные сверху. Мясники рубили на них целые туши, с размаху опуская
топор и брызгая на проходящих кровью и мелкими костями. Зеленые мухи
целыми роями кружились над мясом и садились на лица покупателей.
- Фе... - затыкая нос и стараясь не смотреть, морщилась Динка.
Ей начинал очень не нравиться этот базар, от которого она так много ждала
веселого. Она поднялась на цыпочки и окинула глазами площадь. По краям ее
стояли лавки с посудой, на стойках шла бойкая торговля молочными
продуктами, но везде была грязь и суета. Откуда-то доносились тянущие за
душу голоса нищих, поющие голоса бродячих артистов, которые толклись в
самом конце площади, около огромного шатра с бахромой...
"Это, наверное, и есть карусель", - подумала Динка и нетерпеливо дернула
Леньку за ремень:
- Давай уже продавать, Лень!
- Иди, иди, - пробурчал Ленька.
Наконец остро запахло рыбой, и по обеим сторонам неширокого прохода
появились рыбные торговки. Они сидели прямо на земле, расстелив рядом с
собой мешки и разложив на них свежую рыбу. У некоторых рыба была еще
живая, она била хвостом и, выскользнув из рук продавца, падала под ноги
проходивших; жабры ее тяжело поднимались и стеклянные глаза пучились...
Ленька выбрал бойкое местечко и встал в ряд. Поставив на землю корзину, он
тоже расстелил чистый холщовый мешок и начал раскладывать рыбу: окуньки,
стерлядки, щуки и караси.
- Куда влез на чужое место? Ступай, ступай отсюда? Ишь нахальный какой! -
затрещала вдруг над ухом толстая тетка в засаленном сером переднике и с
рыбьей чешуей на таком же засаленном ситцевом платке. - Я здеся кажный
день торгую, меня, слава богу, покупатель уж не один год знает, а он
расположился, гляди! Ступай лучше, а то как швырану корзину, так и хвостов
не соберешь!
Динка испугалась и схватилась обеими руками за корзину, но Ленька спокойно
сказал:
- Кто первый занял, того и место. Это вам не в театре, тетенька, здесь
места не купленные. Вон напротив становитесь, коль охота, а я отсюда не
пойду!
- Ох ты, сопливый эдакий! Еще будешь указывать мне место! - заорала
торговка.
Но стоящий рядом с Ленькой мужчина, с большой рыбиной в руках, вступился
за мальчика:
- Иди, иди отсюдова! Нечего свои порядки заводить! Раз занято место - так
занято! Не опаздывай другой раз!
Торговка подхватила свою корзину, смачно плюнула и перешла в другой ряд,
заняв место напротив.
- Вот рыба, рыба! - звонко закричала она, заметив подходивших
покупательниц и ловко перекидывая с ладони на ладош, жирную рыбину. -
Подходите, подходите, господа хорошие! Вот рыба, рыба!
- Ну, теперь и мы будем торговать! - весело сказал Ленька. - А то я эту
бабу знаю - она страсть какая языкатая, всех покупателей отобьет!
Динка оглядела ряды и, увидев неподалеку бьющуюся в мешке рыбу,
отвернулась.
- Ну, продавай скорей, - сказала она.
- Да кому продавать? Покупателей много, а рыбы еще больше... Что ты больно
нетерпеливая! Насильно не всучишь ведь никому.
- А ты кричи, как та торговка!.. Смотри, она уже деньги получает! Что ты
молчишь? Никто и не подходит к нам поэтому!
- Да погоди, ведь только что пришли. Чего торопиться? - уговаривал ее
Ленька.
- Как - чего? А карусель? Там уже все перекатаются, пока мы продадим! Ну
нет! Сейчас я буду... Вот рыба, рыба свежая, жареная, неописуемая! -
упершись рукой в бок, заголосила вдруг Динка. - Подходите, подходите,
господа хорошие! Вот рыбка сладкая, вкусная, рыбочка, рыбочка, окунек!
Ленька широко раскрыл глаза и, подавившись от смеха, упал около своей
корзины.
- Вот рыбка жареная, пареная, неописуемая! - держась на одной ноте,
голосисто выводила Динка.
В рядах послышался громкий смех и шутки. Торговцы через головы друг друга
с интересом поглядывали на девочку.
- Ну, эта продаст!
- Эта всех перекричит! - добродушно шутили они.
- Вот рыбка сладкая, сахарная! - заливалась Динка.
- Заткни глотку-то! Ишь разоралась на весь базар, как на похоронах! -
закричала торговка в сером переднике. Но Динка и глазом не повела в ее
сторону:
- Вот рыбка свежая, румяная, сладкая, сахарная! Покупатели, привлеченные
звонким голосом и небывалым перечислением всех качеств рыбы, смеясь,
подходили к девочке.
- Ну, где твоя сладкая, сахарная рыба? - спрашивали они.
- Пожалуйте, выбирайте!.. Лень, получай скорей денежки!
- Погоди денежки, мы еще и рыбы не выбрали! Ленька перекидывал карасей,
окуней, щук.
- Вот что угодно, пожалуйте!
- Пожалуйте, пожалуйте, что угодно для души! - бойко помогала ему Динка.
- Ну давай! Уж больно хорошо ты зазываешь, - добродушно говорили хозяйки,
укладывая в кошелки рыбу и отсчитывая деньги.
- Спасибо, на здоровье, не подавитесь костями! - весело провожала их
Динка. - Вот рыбка не-о-пи-суемая! - затягивала она опять.
- Ох, не кричи, пожалуйста! Что уж это, прости господи, за крикунья такая!
- ворчала пожилая женщина с кошелкой на руке. - Куплю, куплю, только
замолчи ты хоть на минуту!
Динка замолкала, но через минуту, откашлявшись, начинала снова.
- Уйми ты ее! - кричала Леньке сердитая торговка, но Ленька не унимал, и
рыбу охотно раскупали.
Мальчик прикладывал к каждому десятку по одной своей рыбке и был очень
доволен.
- Ну, помолчи теперь. Осталось пять штук всего да один окунь. Я их домой
возьму, сварю похлебку, - сказал Ленька.
- Не надо брать. Мы и так совсем провоняли рыбой! Сейчас продадим все! Вот
рыба крупная, ядреная, с пыла жара, на копейку пара! - заголосила Динка.
Студент в поношенной шинели, с обросшим и небритым лицом вывернул
запачканный табаком карман и, вынув оттуда две копейки, хрипло сказал:
- Купить не могу. Нет покупательной способности. А вот на леденцы тебе тут
хватит. На, прочисти себе горлышко! - Он протянул Динке две копейки.
- Даром не берем! - важно сказал Ленька и, собрав оставшуюся рыбу,
протянул ее студенту. - Нате вам за леденцы!
Студент вынул газету и, кивнув Леньке, сказал:
- Пожалуй, возьму. Я давно не ел горячего! - Завернув рыбу в газету и
сунув ее в карман, студент поблагодарил и ушел.
- Задаром не бери ни от кого! - строго сказал Ленька и, бросив в корзину
мешок, взял Динку за руку. - Теперь пошли на карусели!
За катанье на карусели брали недорого, и, посоветовавшись между собой,
друзья решили для первого раза сесть вдвоем в санки,
Санки эти были расписные, красивые, с высокой резной спинкой и деревянным
сиденьем. Динка подробно рассмотрела карусель, обошла кругом и удивилась:
- Лень, ведь это все вокруг столба крутится! И санки и лошадки! Они
привязаны, что ли?
- А вон проволока-то сверху спускается! А эта крышка из парусины сделана,
чтоб солнце не пекло!
- А не оборвется проволока?
- Нег, что ты! Здесь и взрослые катаются; это сейчас мало НАРОДУ, одни
ребята, а вечером погляди!
Народу действительно было мало. Лошади и санки на карусели ехали пустые,
только на одной лошадке сидел малыш в новом картузе и, проезжая мимо отца,
махал ему ручонкой.
- Держись, держись, Митейка, упадешь! - кричал отец и бежал вслед за сыном.
В отдалении стояла толпа ребятишек и с завистью глядела на пустых лошадок,
на пустые санки, на счастливого малыша.
Когда карусель остановилась, Динка влезла в самые красивые санки, Ленька
последовал за ней. Оба гордо возвышались на сиденье и ждали колокольчика,
который означал отправление.
- Вот весело! - говорила Динка. - И кто это придумал, Лень, такие карусели?
- А кто придумал? Они, верно, давно уже тут стоят. Колокольчик зазвонил, и
санки полетели по кругу.
- Лень, Лень! Мы вокруг света едем! У меня просто сердце проваливается
куда-то! Давай так до вечера кататься! Но Ленька не выдержал и четырех
кругов.
- Я слезу, - сказал он. - Мне эта крутня не нравится. У меня от нее в
животе бурчит!
- У меня тоже бурчит. Ты думаешь, это от карусели? Тогда давай скорее
слезем!
Очутившись на земле, они оба зашатались и сели прямо на траву.
- Как пьяные! - засмеялась Динка.
- И кто это придумал только! - с удивлением сказал Ленька. - Вокруг столба
человека крутить... Сроду не сяду я больше на эту карусель! Пойдем лучше
пошатаемся по базару да купим чего-нибудь поесть.
- Пойдем! - обрадовалась Динка.
Они пошатались по базару, купили крючки, хлеб, баранки, съели мороженого,
послушали шарманку и человека, который стоял в черном плаще и, переделив
свой рот ребром ладони на две половины, пел то мужским, то женским голосом.
"Приходите, милый мой, выпить чашку чая", - пела одна половина его рта
высоким, визгливым фальцетом.
"Нет, красотка, не приду, я сижу скучаю", - отвечала другая половина
густым басом.
- Зачем это он так делает? - удивилась Динка. - Пел бы просто!
- Так, верно, больше дают, интереса больше, - пояснил Ленька.
- Вот шоколады, мармелады, яблоки, тянучки! - выкрикивал разносчик с
лотком.
Ленька купил две тянучки и дал их Динке.
- Одну съешь сейчас, одну на пароходе, - сказал он. - А мне не надо. Я без
них обхожусь и сроду сладкого себе не покупаю.
Они снова пошли через толкучку; там как будто стало еще, больше народу.
Ленька положил вырученные деньги себе на грудь и все время прижимал их
рукой; Динка держалась за его ремень.
- Скандал в замке графа, невеста оказалась гусаром! - выкрикивал в самой
гуще какой-то человек. - Скандал в замке графа, выпуск пять копеек!
- Смотри, Лень, выпуск пять копеек! Это, верно, опять Пинкертон
какой-нибудь?
- Бог с ним! - сказал Лелька. - Мне что-то надоел он теперь.
- Ну и хорошо! Раз книга плохая, то нечего ее и читать! Еще и пять копеек
платить! - рассудительно сказала Динка.
- Полезные советы для вспыльчивых людей! - грянул над ее головой чей-то
голос. - Вот, покупайте полезные советы для вспыльчивых людей! Кто хочет
изменить свой характер и избавиться от многих неприятностей, покупайте
книжку! Всего три копейки! Три копейки полезные советы для вспыльчивых
людей! - кричал, размахивая тоненькой книжкой, человек в рваном пиджаке и
парусиновых брюках. - За три копейки вы можете изменить свой характер!
- Ой, Лень! Мне обязательно надо изменить свой характер! Купи мне эту
книжку! - вцепилась вдруг Динка.
- Зачем это? У тебя хороший характер, - воспротивился Ленька.
- Нет, Лень! Я очень вспыльчивая! Купи! Всего три копейки!
- Покупайте, покупайте полезные советы для вспыльчивых людей!.. -
выкрикивал человек в парусиновых брюках, подходя ближе и размахивая своей
книжонкой над самой головой Динки.
- Дайте, пожалуйста, ваши советы! Лень, заплати! - крикнула Динка,
протягивая руку к книжке.
Ленька нехотя отдал три копейки и спрятал книжку в карман.
- На пароходе почитаем, - сказал он.
На пароход они поспели только в четыре часа.
- Ох, Лень! Катя уже, наверное, уехала, а меня нет, и Алина волнуется!
- Ну вот! - недовольно сказал Ленька. - А я думал, раз матери нет, то ты
сегодня вечером пойдешь со мной глядеть фейерверк!
- Это на Учительских дачах? Мы были один раз с Катей и с мамой. Так
красиво! Но сегодня мне нельзя. Алина одна с нами, она будет волноваться,
если я уйду. Да мне все равно нельзя так поздно уходить из дому. Нет, уж
иди один!
- Ну, одному какой интерес!
Они уселись на корме, и Ленька вытащил купленную на базаре книжку.
- Читай с самого начала, - сказала Динка, придвигаясь к нему поближе и
заглядывая на первую страницу. - Читай вот здесь!
- "Совет первый, - медленно прочел Ленька. - Если вы, охваченный со всех
сторон гневом, обидели свою жену, то предложите ей небольшую эффектную
прогулку, и отношения ваши уладятся..."
- Что значит "эффектную"? - озабоченно спросила Динка.
- Ну... значит, куда-нибудь подальше... - морща лоб, сообразил Ленька.
- А здесь сказано "небольшую прогулку" - это, значит, поближе, - возразила
Динка.
- Ну, так или сяк - одним словом, куда она хочет, туда и веди ее.
- Это совет для взрослых, читай дальше, - сказала Динка.
Медленно, затрудняясь на каждом слове, Ленька прочел дальше.
- "Если вы, охваченный со всех сторон злобой, боитесь оскорбить любимую
вами особу, то опустите голову в ведро с водой, и состояние ваше
изменится..."
- Еще бы не изменится! - засмеялась Динка. - Вылезешь мокрая как мышь...
Но это все-таки мне больше подходит, - серьезно добавила она.
- Чего там "подходит"! Ты смотри! А то сунешь голову в ведро и не вытащишь
ее оттуда!
- Ну что ж, я так и буду ходить с ведром на голове, по-твоему?
- По-моему не по-моему, а этот совет не годится. Вот тут еще есть. "Если
вы в порыве вашей злобы кого-нибудь обругали бранным словом и хотите это
исправить, то заверьте его в своей полной искренности".
- Это что же... непонятное какое-то, - сказала Динка, - Наверное, опять
для взрослых. Читай дальше.
- Тут уже идет другое - вон написано: "Советы неудачным женихам".
- Ну, читай, посмотрим, что это такое...
- "Если вам отказала любимая вами особа, то объявляйте всюду, что у нее
одна рука короче другой, и когда ее женихи от нее отпадут, то сватайтесь
еще раз..." - с трудом? прочитал Ленька и закрыл книжку. - Мошенство все
это!
- Нет, не мошенство, а как раз подходит. Не мне, конечно, а Малайке - вот
кому! Потому что он никак не может упросить Лину выйти за него замуж, вот!
- Ну ладно! Их дело взрослое, а ты тут ни при чем... На-ко, спрячь свои
советы, сейчас сходить будем! - Ленька вынул из-за пазухи тряпку, в
которую были завернуты деньги, и весело улыбнулся: - Хорошо поторговали!
Мятрич доволен будет!
Пароход, медленно поворачиваясь, подходил к пристани. Из трубы его вместе
с черным дымом вырвался протяжный гудок.
- Приехали! - сказал Ленька и бросил боязливый взгляд на свою баржу. Но на
ней никого не было.
2738542840407241.html
2738659919157795.html
2738727521397541.html
2738821206825219.html
2738940943645084.html
|