Глава тридцать четвертая ^ ПЕРЕД ПОЕЗДКОЙ В ГОРОД
Сборы эти происходили в пятницу вечером, а утром в тот же день, сидя на утесе, Динка очень волновалась: - Завтра суббота. Но как же я поеду - ведь мама тоже едет с утра! - А я выйду на пристань да погляжу. Как она проедет, так и мы следующим пароходом, - успокаивал ее Ленька. - Да как же ты поглядишь - ты ведь мою маму не знаешь совсем! - Как - не знаю! Я всех твоих уже знаю, - усмехнулся Ленька. - Да откуда же? - удивлялась Динка. - Ну, как откуда... Забегу, повешу флажок и загляну за забор, а то и вечером иногда - заскучаю и подойду к твоей даче... Я один раз почти у самой калитки стоял, как раз вы мать встречали. Вот эта Алина твоя была и другая... как ее, Мышка, что ли? - Мышка! - радостно подтверждает Динка; ей приятно, Что Ленька видел всех, кого она любит. - Мышка, Мышка! - Ну вот! И ты тут была, все к матери жалась, а потом и тетка твоя вышла... - Катя! - подсказывает Динка и тихо опрашивает: - А где же ты стоял, Лень? - Да там... за уголком... Постоял да пошел... Вы - в дом, а я - на баржу: боялся, как бы хозяин не приехал... - задумчиво вспоминает Ленька. - А вдруг он как-нибудь днем приедет? - беспокоится Динка. - Нет, днем он не приезжает. Либо утром, либо уж вечером. Да теперь уж скоро. Целая неделя прошла... Я все вымыл, вычистил на барже, только вот крупы маленько подъел. Вроде немного брал, а заметно... - Побьет он тебя? - шепотом спрашивает Динка. - Может, и побьет... Ну, да ведь в последний раз. Динка испуганно цепляется за его руку: - Я не хочу, Лень... я не хочу и последнего раза... - Ну, не будет он, не будет... Что ты какая жалостливая, - ласково утешает ее Ленька и, чтоб переменить разговор, вспоминает, как он жил у птичницы, как ходил далеко-далеко в лес, каких видел там птиц и зайчишку один раз поймал, серого, пушистого. Поймал да выпустил. - Плачут ведь зайцы, как дети маленькие. Я и побоялся обидеть его... А еще я один раз лису видел... - рассказывает Ленька. Но девочка не слушает его и думает о другом. - А добрая была птичница? - спрашивает она. - Птичница-то? Нет. Конечно, она не била меня и есть давала... Но только пустое сердце у нее! - А вот у того, что тебя читать учил, тоже пустое сердце? - с интересом опрашивает Динка. - Ну нет... что ты... Тот настоящий человек, все он понимал. Шел бы я за ним, куда он захочет! Только нет его... Настрадался я тогда об нем... И не встречал таких больше... Ленька еще долго рассказывает о своей жизни, потом начинает рассказывать Динка. - У нас все хорошие, одна я плохая... - говорит она. - Чем же это ты плохая? - Да многим... Не слушаюсь никого... - Что же ты не слушаешься? Мать любишь, а не слушаешься? - серьезно спрашивает Ленька. - А как же мне быть? Если бы я слушалась, то мне бы надо дома сидеть и никуда носа не высовывать... Мама очень добрая, но если бы она увидела меня на этом утесе да еще на этой доске... - Динка махнула рукой и засмеялась. - Для нее же это прямо неописуемая доска! Ленька помрачнел: - Я сделаю... Я уже надумал, как сделать. Я чегой-то и сам стал бояться... прямо поджилки у меня трясутся - ну-к упадешь ты! - Да не упаду! Я уж привыкла. А если упаду, ты никому не говори, что мы вместе были. Прямо беги тогда скорей на биржу, а то еще придерутся к тебе... - "Беги"! Да что я, не человек, что ли? И какая мне жизнь после этого - так и будешь ты у меня перед глазами стоять... Нет, уж тогда некуда мне бежать, - вконец расстроился Ленька. - Да не упаду, не упаду, не бойся! - опять засмеялась Динка. - Я сделаю... вон гляди, как я сделаю. - Ленька вынул карандаш и начал что-то рисовать на камне. - На каждом краю по два столбика вкопаю, и на них тугие крючки сделаю, и перекладины пристегивать буду к ним. А между тех столбов доску положу и тоже на крючки ее пристегну к столбам, поняла? - Ничего не поняла! - весело сказала Динка. - Ну, поняла не поняла, а переходить будешь, как барыня! - довольный собой, ответил Ленька. - И без тебя буду переходить? - поинтересовалась Динка. - Ну, если, например, ты в городе будешь, а я захочу сюда прийти, перейду я? - Сроду не перейдешь! Слышь, Макака! Чтоб этого у тебя и в мыслях не было! - испугался Ленька. - Не велю я тебе одной, понятно? Чтоб ни в каком разе! Клянись мне сейчас на этом же СВМАМОМ месте! - Да я и доску не перекину, что ты! - Доску ты, может, и перекинешь - высохла она, легонькая стала, да и нешироко тут, но все это ни к чему... Не хочу я, чтоб ты одна шла... Клянись - и все тут! - Клянусь своим честным именем и гробом... - быстро начала Динка. Но Ленька остановил ее: - Не так. Говори за мной: "Клянусь никогда и ни при каком разе не переходить одна на утес! Пускай, ежели нарушу эту клятву, хозяин исполосует Леньку до смерти..." - О! - замахала руками Динка. - Сроду я не пойду, если так! Зачем ты меня пугаешь? - Ну, помни! - сказал Ленька, успокаиваясь. - Клятва твоя дадена! Оба помолчали. - Лень, а Митрич уже дал тебе рыбу? - спросила Динка. - Утром даст. Ночью наловит еще. Я и сам с Федькой пойду. Если что поймаю, тоже на базаре продам. А ты корзинкой будешь ловить? - Ну, а чем же мне еще? Известно, корзинкой. Удочку я вделал себе, но что-то не клюет на нее. Бамбуковую бы надо... Вот заработаю - так куплю! - А у Федьки ведь тоже плохо ловится - он и не продает никогда! - Да, конечно, у берега какая рыба? Лодку бы надо, а где ее взять?.. Митрич любит один ездить, он и места знает, да Федьку не берет туда, - рассказывал Ленька - Лень, а ты бы ездил один на лодке? - Что ж! Я гребу хорошо, я и один и с Федькой бы ездил, если бы от хозяина ушел, но про это и думать нечего: лодка, она дорого стоит. Вот один рыбак за старую пять рублей просит... Дети еще долго беседуют на утесе... Потом Ленька вдруг вскакивает на камень и, прикрыв глаза рукой, смотрит на Волгу. - Слышь, Макака?.. Пароход какой-то показался, не "Гоголь" ли? - "Гоголь"? - пугается Динка. - Пойдем скорей, скорей, а то я пропущу маму! Ленька осторожно переводит ее по доске. - Завтра крючки куплю, - говорит он.
Глава тридцать пятая ^ ВЕСЕЛЫЙ БАЗАР
С вечера Динка долго не могла заснуть и все придумывала себе всякие неудачи: то ей казалось, что Митрич возьмет у Леньки свою рыбу и поедет на базар сам, то она со страхом думала, что неожиданно появится хозяин баржи и о поездке уже нечего будет и думать... Но все обошлось благополучно, и утром, после отъезда матери, на заборе появился долгожданный флажок. Динка схватила приготовленные еще с вечера сухари и мгновенно исчезла. Когда Никич, поглядев на свои часы, зазвонил в свой звонок, Динка уже слезла с парохода и шла рядом с Ленькой по незнакомым улицам города. Ленька нес на плечах тяжелую корзину, а Динка ничего не несла и, забегая вперед, забрасывала мальчика вопросами: - Мы раньше будем торговать, Лень, а потом пойдем на карусель? - Раньше расторгуемся, - тяжело дыша, отвечал Ленька и останавливался, чтобы переложить корзину на другое плечо. - А как мы будем продавать рыбу, Лень, - по десяткам или по пяти? А может, кто-нибудь даст нам весы и мы будем вешать? - Кто же нам даст весы? По штукам будем продавать, Тут ведь разная рыба. Я и свою сверху положил, да вряд ли кто купит - все больше плотва у меня. - А мы, Лень, давай подороже просить, чтобы побольше денег заработать, ладно? - Какая цена у всех, ту и мы будем спрашивать. Да хоть бы так раскупили, чего уж тут думать - подороже! Рыбы на базаре много. Динка замолкала, с любопытством оглядываясь по сторонам. Немощеные, кривые улички с деревянными домиками, непросыхающая грязь на дороге, покосившиеся ворота, лавчонки на углах... У одной такой лавчонки Ленька поставил на землю корзину и остановился передохнуть. Динка прочитала вывеску "Бакалейные товары" - и сунулась вслед за людьми в раскрытую дверь. - Куда ты? - окликнул ее Ленька. - Я сейчас... Только посмотрю. В лавке теснились женщины и подростки. В спертом воздухе носился запах керосина и селедок. Под стеклом лежали конфеты в бумажках, высохшие тянучки и слойки. Толстая женщина шлепала на весы селедку и, обтерев руки о бумагу, вешала там же сахар, потом цедила из бочки керосин и считала деньги.. - Не дам, не дам! - сердито говорила она какой-то женщине в старом коричневом платке. - За вами и так долг с прошлого месяца... Но женщина не уходила и, пропуская вперед других покупателей, стояла у прилавка, время от времени тихо повторяя: - Да я отдам... Мне бы только крупички маленько... Динка, сморщив нос, оглядела лавку, просунулась между покупателями к конфетам под стеклом и, не ощутив желания съесть хоть одну из них, вышла. - Мне бы крупички... - донесся до нее уже в дверях голос женщины. - Лень, там нищая просит... В лавке тоже, значит, стоят нищие? - со вздохом сказала она и пожала плечами. - Крупички ей надо... Ленька поднял на плечи корзину и, ничего не ответив, потел вперед. Динка шла за ним и от нечего делать читала ВВСКИ. На одной лавке с большими стеклами половина вывески была оторвана, и на уцелевшей половине значилось: "закус..." - Леня, что это за такой "закус"? - спросила она. Но Ленька свернул за угол, и перед глазами Динки неожиданно открылась грязная площадь с телегами и распряженны-м.и лошадьми; повсюду валялись солома, огрызки недоеденных огурцов, гнилых фруктов и овощей. Между возами ходили люди, торгуя картофель и яблоки. Тут же продавались лопаты, грабли, табуретки, скалки и детские, выкрашенные в розовый цвет низкие колясочки с деревянными колесиками. Немного поодаль от возов теснилась масса народу, оттуда доносились звонкие голоса торговок и разносчиков. - Вот и базар, - сказал Ленька. - Сейчас пройдем толкучку и прямо в рыбный ряд станем. - А что это за толкучка, Лень? - опросила Динка, стараясь держаться ближе к товарищу; слово "толкучка" было чем-то связано с именем дедушки Никича. Ленька, толкая всех своей корзиной, врезался прямо в толпу людей, которые сновали взад и вперед, держа на руках разное тряпье и выкликая покупателей: - Вот, кто без штанов, подходи! Вот, кому одеяло! Продам недорого! Некоторые, сложив в кучку свое тряпье, стояли тут же молча проходившие женщины и мужчины рылись в этом тряпье, встряхивая и разглядывая на свет. - Что это они, Лень, с себя одежду продают, как наш дедушка Никич? - поинтересовалась Динка. - Либо с себя, либо краденое... Тут и беднота, тут и жулики толкутся. Держись за меня, а то затрешься в толпу да еще потеряешься. Динка со страхом вглядывалась в испитые, изможденные, а иногда и опухшие от водки лица и, протискиваясь за Ленькой сквозь толпу, крепко цеплялась за его штаны. - Да ты держись за ремень! Порвешь штаны, кто отвечать будет? - недовольно говорил Ленька. Ой устал, на лбу его выступили крупные капли пота, руки занемели. Они прошли птичьи ряды, где кричали и бились куры, которых хозяйки тащили прямо за ноги, головой вниз; прошли мясной ряд со столами, на которых было навалено горой мясо, а рядом стояли огромные пни, окровавленные и изрубленные сверху. Мясники рубили на них целые туши, с размаху опуская топор и брызгая на проходящих кровью и мелкими костями. Зеленые мухи целыми роями кружились над мясом и садились на лица покупателей. - Фе... - затыкая нос и стараясь не смотреть, морщилась Динка. Ей начинал очень не нравиться этот базар, от которого она так много ждала веселого. Она поднялась на цыпочки и окинула глазами площадь. По краям ее стояли лавки с посудой, на стойках шла бойкая торговля молочными продуктами, но везде была грязь и суета. Откуда-то доносились тянущие за душу голоса нищих, поющие голоса бродячих артистов, которые толклись в самом конце площади, около огромного шатра с бахромой... "Это, наверное, и есть карусель", - подумала Динка и нетерпеливо дернула Леньку за ремень: - Давай уже продавать, Лень! - Иди, иди, - пробурчал Ленька. Наконец остро запахло рыбой, и по обеим сторонам неширокого прохода появились рыбные торговки. Они сидели прямо на земле, расстелив рядом с собой мешки и разложив на них свежую рыбу. У некоторых рыба была еще живая, она била хвостом и, выскользнув из рук продавца, падала под ноги проходивших; жабры ее тяжело поднимались и стеклянные глаза пучились... Ленька выбрал бойкое местечко и встал в ряд. Поставив на землю корзину, он тоже расстелил чистый холщовый мешок и начал раскладывать рыбу: окуньки, стерлядки, щуки и караси. - Куда влез на чужое место? Ступай, ступай отсюда? Ишь нахальный какой! - затрещала вдруг над ухом толстая тетка в засаленном сером переднике и с рыбьей чешуей на таком же засаленном ситцевом платке. - Я здеся кажный день торгую, меня, слава богу, покупатель уж не один год знает, а он расположился, гляди! Ступай лучше, а то как швырану корзину, так и хвостов не соберешь! Динка испугалась и схватилась обеими руками за корзину, но Ленька спокойно сказал: - Кто первый занял, того и место. Это вам не в театре, тетенька, здесь места не купленные. Вон напротив становитесь, коль охота, а я отсюда не пойду! - Ох ты, сопливый эдакий! Еще будешь указывать мне место! - заорала торговка. Но стоящий рядом с Ленькой мужчина, с большой рыбиной в руках, вступился за мальчика: - Иди, иди отсюдова! Нечего свои порядки заводить! Раз занято место - так занято! Не опаздывай другой раз! Торговка подхватила свою корзину, смачно плюнула и перешла в другой ряд, заняв место напротив. - Вот рыба, рыба! - звонко закричала она, заметив подходивших покупательниц и ловко перекидывая с ладони на ладош, жирную рыбину. - Подходите, подходите, господа хорошие! Вот рыба, рыба! - Ну, теперь и мы будем торговать! - весело сказал Ленька. - А то я эту бабу знаю - она страсть какая языкатая, всех покупателей отобьет! Динка оглядела ряды и, увидев неподалеку бьющуюся в мешке рыбу, отвернулась. - Ну, продавай скорей, - сказала она. - Да кому продавать? Покупателей много, а рыбы еще больше... Что ты больно нетерпеливая! Насильно не всучишь ведь никому. - А ты кричи, как та торговка!.. Смотри, она уже деньги получает! Что ты молчишь? Никто и не подходит к нам поэтому! - Да погоди, ведь только что пришли. Чего торопиться? - уговаривал ее Ленька. - Как - чего? А карусель? Там уже все перекатаются, пока мы продадим! Ну нет! Сейчас я буду... Вот рыба, рыба свежая, жареная, неописуемая! - упершись рукой в бок, заголосила вдруг Динка. - Подходите, подходите, господа хорошие! Вот рыбка сладкая, вкусная, рыбочка, рыбочка, окунек! Ленька широко раскрыл глаза и, подавившись от смеха, упал около своей корзины. - Вот рыбка жареная, пареная, неописуемая! - держась на одной ноте, голосисто выводила Динка. В рядах послышался громкий смех и шутки. Торговцы через головы друг друга с интересом поглядывали на девочку. - Ну, эта продаст! - Эта всех перекричит! - добродушно шутили они. - Вот рыбка сладкая, сахарная! - заливалась Динка. - Заткни глотку-то! Ишь разоралась на весь базар, как на похоронах! - закричала торговка в сером переднике. Но Динка и глазом не повела в ее сторону: - Вот рыбка свежая, румяная, сладкая, сахарная! Покупатели, привлеченные звонким голосом и небывалым перечислением всех качеств рыбы, смеясь, подходили к девочке. - Ну, где твоя сладкая, сахарная рыба? - спрашивали они. - Пожалуйте, выбирайте!.. Лень, получай скорей денежки! - Погоди денежки, мы еще и рыбы не выбрали! Ленька перекидывал карасей, окуней, щук. - Вот что угодно, пожалуйте! - Пожалуйте, пожалуйте, что угодно для души! - бойко помогала ему Динка. - Ну давай! Уж больно хорошо ты зазываешь, - добродушно говорили хозяйки, укладывая в кошелки рыбу и отсчитывая деньги. - Спасибо, на здоровье, не подавитесь костями! - весело провожала их Динка. - Вот рыбка не-о-пи-суемая! - затягивала она опять. - Ох, не кричи, пожалуйста! Что уж это, прости господи, за крикунья такая! - ворчала пожилая женщина с кошелкой на руке. - Куплю, куплю, только замолчи ты хоть на минуту! Динка замолкала, но через минуту, откашлявшись, начинала снова. - Уйми ты ее! - кричала Леньке сердитая торговка, но Ленька не унимал, и рыбу охотно раскупали. Мальчик прикладывал к каждому десятку по одной своей рыбке и был очень доволен. - Ну, помолчи теперь. Осталось пять штук всего да один окунь. Я их домой возьму, сварю похлебку, - сказал Ленька. - Не надо брать. Мы и так совсем провоняли рыбой! Сейчас продадим все! Вот рыба крупная, ядреная, с пыла жара, на копейку пара! - заголосила Динка. Студент в поношенной шинели, с обросшим и небритым лицом вывернул запачканный табаком карман и, вынув оттуда две копейки, хрипло сказал: - Купить не могу. Нет покупательной способности. А вот на леденцы тебе тут хватит. На, прочисти себе горлышко! - Он протянул Динке две копейки. - Даром не берем! - важно сказал Ленька и, собрав оставшуюся рыбу, протянул ее студенту. - Нате вам за леденцы! Студент вынул газету и, кивнув Леньке, сказал: - Пожалуй, возьму. Я давно не ел горячего! - Завернув рыбу в газету и сунув ее в карман, студент поблагодарил и ушел. - Задаром не бери ни от кого! - строго сказал Ленька и, бросив в корзину мешок, взял Динку за руку. - Теперь пошли на карусели! За катанье на карусели брали недорого, и, посоветовавшись между собой, друзья решили для первого раза сесть вдвоем в санки, Санки эти были расписные, красивые, с высокой резной спинкой и деревянным сиденьем. Динка подробно рассмотрела карусель, обошла кругом и удивилась: - Лень, ведь это все вокруг столба крутится! И санки и лошадки! Они привязаны, что ли? - А вон проволока-то сверху спускается! А эта крышка из парусины сделана, чтоб солнце не пекло! - А не оборвется проволока? - Нег, что ты! Здесь и взрослые катаются; это сейчас мало НАРОДУ, одни ребята, а вечером погляди! Народу действительно было мало. Лошади и санки на карусели ехали пустые, только на одной лошадке сидел малыш в новом картузе и, проезжая мимо отца, махал ему ручонкой. - Держись, держись, Митейка, упадешь! - кричал отец и бежал вслед за сыном. В отдалении стояла толпа ребятишек и с завистью глядела на пустых лошадок, на пустые санки, на счастливого малыша. Когда карусель остановилась, Динка влезла в самые красивые санки, Ленька последовал за ней. Оба гордо возвышались на сиденье и ждали колокольчика, который означал отправление. - Вот весело! - говорила Динка. - И кто это придумал, Лень, такие карусели? - А кто придумал? Они, верно, давно уже тут стоят. Колокольчик зазвонил, и санки полетели по кругу. - Лень, Лень! Мы вокруг света едем! У меня просто сердце проваливается куда-то! Давай так до вечера кататься! Но Ленька не выдержал и четырех кругов. - Я слезу, - сказал он. - Мне эта крутня не нравится. У меня от нее в животе бурчит! - У меня тоже бурчит. Ты думаешь, это от карусели? Тогда давай скорее слезем! Очутившись на земле, они оба зашатались и сели прямо на траву. - Как пьяные! - засмеялась Динка. - И кто это придумал только! - с удивлением сказал Ленька. - Вокруг столба человека крутить... Сроду не сяду я больше на эту карусель! Пойдем лучше пошатаемся по базару да купим чего-нибудь поесть. - Пойдем! - обрадовалась Динка. Они пошатались по базару, купили крючки, хлеб, баранки, съели мороженого, послушали шарманку и человека, который стоял в черном плаще и, переделив свой рот ребром ладони на две половины, пел то мужским, то женским голосом. "Приходите, милый мой, выпить чашку чая", - пела одна половина его рта высоким, визгливым фальцетом. "Нет, красотка, не приду, я сижу скучаю", - отвечала другая половина густым басом. - Зачем это он так делает? - удивилась Динка. - Пел бы просто! - Так, верно, больше дают, интереса больше, - пояснил Ленька. - Вот шоколады, мармелады, яблоки, тянучки! - выкрикивал разносчик с лотком. Ленька купил две тянучки и дал их Динке. - Одну съешь сейчас, одну на пароходе, - сказал он. - А мне не надо. Я без них обхожусь и сроду сладкого себе не покупаю. Они снова пошли через толкучку; там как будто стало еще, больше народу. Ленька положил вырученные деньги себе на грудь и все время прижимал их рукой; Динка держалась за его ремень. - Скандал в замке графа, невеста оказалась гусаром! - выкрикивал в самой гуще какой-то человек. - Скандал в замке графа, выпуск пять копеек! - Смотри, Лень, выпуск пять копеек! Это, верно, опять Пинкертон какой-нибудь? - Бог с ним! - сказал Лелька. - Мне что-то надоел он теперь. - Ну и хорошо! Раз книга плохая, то нечего ее и читать! Еще и пять копеек платить! - рассудительно сказала Динка. - Полезные советы для вспыльчивых людей! - грянул над ее головой чей-то голос. - Вот, покупайте полезные советы для вспыльчивых людей! Кто хочет изменить свой характер и избавиться от многих неприятностей, покупайте книжку! Всего три копейки! Три копейки полезные советы для вспыльчивых людей! - кричал, размахивая тоненькой книжкой, человек в рваном пиджаке и парусиновых брюках. - За три копейки вы можете изменить свой характер! - Ой, Лень! Мне обязательно надо изменить свой характер! Купи мне эту книжку! - вцепилась вдруг Динка. - Зачем это? У тебя хороший характер, - воспротивился Ленька. - Нет, Лень! Я очень вспыльчивая! Купи! Всего три копейки! - Покупайте, покупайте полезные советы для вспыльчивых людей!.. - выкрикивал человек в парусиновых брюках, подходя ближе и размахивая своей книжонкой над самой головой Динки. - Дайте, пожалуйста, ваши советы! Лень, заплати! - крикнула Динка, протягивая руку к книжке. Ленька нехотя отдал три копейки и спрятал книжку в карман. - На пароходе почитаем, - сказал он. На пароход они поспели только в четыре часа. - Ох, Лень! Катя уже, наверное, уехала, а меня нет, и Алина волнуется! - Ну вот! - недовольно сказал Ленька. - А я думал, раз матери нет, то ты сегодня вечером пойдешь со мной глядеть фейерверк! - Это на Учительских дачах? Мы были один раз с Катей и с мамой. Так красиво! Но сегодня мне нельзя. Алина одна с нами, она будет волноваться, если я уйду. Да мне все равно нельзя так поздно уходить из дому. Нет, уж иди один! - Ну, одному какой интерес! Они уселись на корме, и Ленька вытащил купленную на базаре книжку. - Читай с самого начала, - сказала Динка, придвигаясь к нему поближе и заглядывая на первую страницу. - Читай вот здесь! - "Совет первый, - медленно прочел Ленька. - Если вы, охваченный со всех сторон гневом, обидели свою жену, то предложите ей небольшую эффектную прогулку, и отношения ваши уладятся..." - Что значит "эффектную"? - озабоченно спросила Динка. - Ну... значит, куда-нибудь подальше... - морща лоб, сообразил Ленька. - А здесь сказано "небольшую прогулку" - это, значит, поближе, - возразила Динка. - Ну, так или сяк - одним словом, куда она хочет, туда и веди ее. - Это совет для взрослых, читай дальше, - сказала Динка. Медленно, затрудняясь на каждом слове, Ленька прочел дальше. - "Если вы, охваченный со всех сторон злобой, боитесь оскорбить любимую вами особу, то опустите голову в ведро с водой, и состояние ваше изменится..." - Еще бы не изменится! - засмеялась Динка. - Вылезешь мокрая как мышь... Но это все-таки мне больше подходит, - серьезно добавила она. - Чего там "подходит"! Ты смотри! А то сунешь голову в ведро и не вытащишь ее оттуда! - Ну что ж, я так и буду ходить с ведром на голове, по-твоему? - По-моему не по-моему, а этот совет не годится. Вот тут еще есть. "Если вы в порыве вашей злобы кого-нибудь обругали бранным словом и хотите это исправить, то заверьте его в своей полной искренности". - Это что же... непонятное какое-то, - сказала Динка, - Наверное, опять для взрослых. Читай дальше. - Тут уже идет другое - вон написано: "Советы неудачным женихам". - Ну, читай, посмотрим, что это такое... - "Если вам отказала любимая вами особа, то объявляйте всюду, что у нее одна рука короче другой, и когда ее женихи от нее отпадут, то сватайтесь еще раз..." - с трудом? прочитал Ленька и закрыл книжку. - Мошенство все это! - Нет, не мошенство, а как раз подходит. Не мне, конечно, а Малайке - вот кому! Потому что он никак не может упросить Лину выйти за него замуж, вот! - Ну ладно! Их дело взрослое, а ты тут ни при чем... На-ко, спрячь свои советы, сейчас сходить будем! - Ленька вынул из-за пазухи тряпку, в которую были завернуты деньги, и весело улыбнулся: - Хорошо поторговали! Мятрич доволен будет! Пароход, медленно поворачиваясь, подходил к пристани. Из трубы его вместе с черным дымом вырвался протяжный гудок. - Приехали! - сказал Ленька и бросил боязливый взгляд на свою баржу. Но на ней никого не было.
2738542840407241.html 2738659919157795.html 2738727521397541.html 2738821206825219.html 2738940943645084.html
|